В
Судебную коллегию по уголовным делам
Алтайского
краевого суда
От
осужденного Кузнецова Сергея Вениаминовича
24 апреля 1962 года
рождения,
проживающего
по адресу:
г. Барнаул,ул.
Северо-Западная,228-15
АПЕЛЛЯЦИОННАЯ
ЖАЛОБА
на
приговор Железнодорожного районного
суда г. Барнаула от 05мая 2015г.
Приговором
Железнодорожного районного суда г.
Барнаула от 05 мая 2015 г. я признан виновным
в совершении преступлений, предусмотренных
ч.1,З ст.30, п. «б» ч. 3 ст. 228.1, ч.1 ст. 228.1, п.
«г» ч.4 ст.228.1 УК РФ. Суд
считает, что я имел умысел на хранение
в целях сбыта, а также незаконный сбыт
наркотических средств в значительном
размере.
Мне
назначено наказание:
- по п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, в виде 9 лет
лишения свободы, без штрафа, без
ограничения свободы;
- по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, в виде 5 лет лишения свободы, без ограничения свободы;
- по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, в виде 10 лет лишения свободы, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, без штрафа.
На
основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, по совокупности
преступлений, путем частичного сложения
наказаний, мне окончательно назначено
наказание в виде 12 лет лишения свободы,
без лишения права занимать определенные
должности или заниматься определенной
деятельностью, без штрафа, без ограничения
свободы, с отбыванием наказания в
исправительной колонии строгого режима.
В
соответствии с УПК РФ основаниями
отмены или изменения приговора в
апелляционном порядке являются:
1)
несоответствие выводов суда, изложенных
в приговоре, фактическим обстоятельствам
уголовного дела, установленным судом
первой инстанции;
2)
нарушение уголовно - процессуального
закона;
3)
неправильное применение уголовного
закона;
4)
несправедливость приговора.
Считаю,
что приговор подлежит отмене в виду
несоответствия выводов суда, изложенных
в приговоре, фактическим обстоятельствам
дела, установленным судом первой
инстанции, неправильным применением
уголовного закона.
В силу
требований ст. 240 УПК РФ при судебном
разбирательстве все доказательства по
уголовному делу подлежат непосредственному
исследованию. Суд заслушивает показания
подсудимого, потерпевшего, свидетелей,
заключение эксперта, осматривает
вещественные доказательства, оглашает
протоколы и иные документы, производит
другие судебные действия по исследованию
доказательств.
В
соответствии со ст. 297 УПК РФ приговор
суда должен быть законным, обоснованным
и справедливым. Приговор признается
таковым, если он постановлен в соответствии
с требованиями УПК РФ и основан на
правильном применении уголовного
закона.
По данному
делу указанные требования закона
выполнены не были. Сторона защиты и я
в судебном заседании завляли ходатайства:
1.О
возобновлении судебного следствия, так
как много в суде выявилось недочетов
следствия.
2
.Повторный допрос свидетелей так как
имеются сильные разногласия в их
показаниях .
3.Проведения
следственного эксперимента по передачи
денег и наркотиков.
4.
Обзор вещественных доказательств в
суде, так как в материалах дела фигурировал
то один пакет, то два, указывал на явное
несоответствие упаковки этих пакетов
в материалах дела в разных документах
дела, включая фотографии.
5.Допроса
эксперта, так есть веские основания о
халатном проведении экспертизы.
Однако
все эти ходатайства судом отклонены.
Суд отказался
предоставить в судебное заседание
записи телефонных переговоров,
согласившись с прокурором, «что в них
все «зашифровано», и что это ничего не
даст.
В своем
приговоре суд привел следующие
доказательства, обосновывающие, по его
мнению, мою виновность в совершении
вменяемого ему преступления:
Мои показания,
которыми я частично признал свою вину
по факту хранения наркотическнх средств
но указал, что у меня не было умысла на
его сбыт. Продажу этих средств я отрицал.
я заявил, что является больным после
службы в Афганистане и пользуется
наркотиками для снятия болей.
Свидетель
Шаталкин С.О. показал «…что ранее
употреблял наркотическое средство и
8 октября 2014г. около17 часов 45 минут
приобрёл у Заявителя по телефонной
договорённости наркотик (Марихуану)массой
10,74 грамма, что является значительным
размером. Какой конкретно препарат и в
каком количестве ему продаст Заявитель
по этой договорённости судом не
установлено. После этого, вечером 8
октября в присутствии двух понятых в
служебном кабинете ФСКН ему произвели
личный досмотр, о чем составили протокол.
Затем, для покупки у меня наркотических
средств в этот же день примерно в 22часа
20минут, была организована «проверочная
закупка». В качестве покупателя выступил
по утверждению работников ФСКН Чечваркин
Е.В., который в присутствии понятых был
обеспечен техническими и денежными
средствами. С купюр сотрудником
наркоконтроля были изготовлены копии,
их номера и серии были внесены в акт
осмотра. Кроме того, ему вручили
технические средства – диктофон и
видеокамеру. После этого, он с сотрудниками
ФСКН на автомобиле направился к дому №
230 по ул. Северо-Западная в г. Барнауле,
где я проживал. Около 22 часов 20 минут в
машине Чечваркина, якобы произошла
закупка наркотика. Чечваркин якобы
передал мне врученные ему денежные
средства, а я передал ему наркотик массой
не менее 5,62 грамма. Возвратившись в
помещение УФСКН, Чечваркин пояснил
сотрудникам наркоконтроля, что
«проверочная закупка» состоялась. Затем
в помещении УФСКН, в присутствии двух
понятых он добровольно сдал приобретенные
им наркотики и технические средства,
врученные ему ранее. При этом он рассказал
об обстоятельствах приобретения
наркотика.
Свидетели
«понятые» в суде подтвердили, пояснив,
что все указанные действия сотрудников
ФСКН они наблюдали непосредственно,
процессуальные документы составлялись
в их присутствии, ими подписывались.
Замечаний у них не было.
Свидетели
работники управления ФСКН РФ по Алтайскому
краю также в суде подтвердили указанные
действия.
Свидетель
Павлов Ю.А. суду показал, что 8 октября
2014 года заявитель с 17 часов до 20 часов
присутствовал на собрании общественной
организации, а затем до 23 часов был у
него дома.
На
основании ст. 8 УК РФ основанием уголовной
ответственности является совершение
деяния, содержащего все признаки состава
преступления предусмотренного уголовным
кодексом.
Меня
признали виновным в хранении и сбыте
наркотического средства .
При этом оперативно - следственные
мероприятия проведены с нарушением
требований Закона «Об оперативно
розыскной деятельности». В частности
постановление о проведении проверочной
закупки утверждено не руководителем
организации как того требует закон, а
другим лицом.
Согласно п.1 Типового положения о
региональном управлении Федеральной
службы РФ но контролю за оборотом
наркотиков и управлении Федеральной
службы РФ по контролю за оборотом
наркотиков по субъекту Российской
Федерации, утвержденного приказом
Федеральной службы РФ по контролю за
оборотом наркотиков от 27 июня 2008 года
№199, в
случае отсутствия начальника Управления
его полномочия осуществляет один из
заместителей начальника Управления в
соответствии с распределением
обязанностей. В приложении к указанному
Типовому положению среди прочих указано
и Региональное управление ФСК России
по Алтайскому краю (место нахождения
г.Барнаул)». Никаких доказательств об
отсутствии руководителя в суд не
представлено. Из изложенного следует,
что постановление о проведении проверочной
закупки, а значит и сама закупка, являются
недопустимыми доказательствами.
Кроме
того, из материалов дела следует, что
вручении денежных и технических средств
при подготовке проверочной закупки и
добровольная сдача наркотического
средства и выдача технических средств
проведена сотрудниками полиции при
участии понятых в помещении ФСКН. Однако,
данные
полученные этими техническими средствами
в судебном заседании не озвучивались
и в приговоре суда не приведены.
Вызывает удивление зачем
выдавались денежные средства, если
продавец (то есть я) не был сразу задержан
и денежные средства нигде не фигурируют.
Из изложенного следует, что проверочная
закупка являлась таковой лишь на бумаге,
на самом деле её не было, так как результаты
(с технических средств и денежные
средства), не нашли отражения в приговоре.
Следует
также отметить, что все проводимые
совместно с понятыми мероприятия не
предусмотрены нормативно-правовыми
актами, на которые ссылаются их
составители.
Перечисленные
нормы права не содержат, например,
упоминания о личном досмотре свидетелей,
поскольку личный досмотр является
административным действием, а не
оперативно-розыскным мероприятием.
Фактически ссылки на данную норму
является прямым нарушением действующего
законодательства.
В
ходе «личного досмотра» оперативный
работник в присутствии двух
«незаинтересованных граждан» - «понятых»,
которым разъяснены «их права», в том
числе «что они в дальнейшем могут быть
допрошены в качестве свидетелей», провёл
проверку одежды
Чечваркина.
Исходя
из текста «протокола», одежду проверяли
на предмет наличия или отсутствия
наркотических средств, оружия или иных
предметов, запрещённых к свободному
обороту.
КоАП РФ
регламентирует порядок проведения
личного досмотра, который проводится
только в отношении лиц, совершивших
административное правонарушение
Таким образом,
возникают вопросы — какое именно
административное правонарушение было
совершено, и что является основанием
для проведения данного административного
действия? Более того, оперативными
работниками допустили смешение двух
различных процессов оперативно-розыскного
и административного, что недопустимо.
В
основу обвинения суд положил показания
свидетелей Шаталкина и Чечваркина.
При
этом суд не учел, что свидетелей реализации
наркотика не было, понятые и сотрудники
ФСКН давали пояснения суду со слов
Чечваркина и Шаталкина.
Полагаю,
что в данном случае судом нарушены
требования ст. 14 УПК РФ, согласно которой
все сомнения должны толковаться в пользу
подсудимого.
В
соответствии со ст. 73 УПК РФ при
производстве по уголовному делу подлежат
доказыванию: событие преступления
(время, место, способ и другие обстоятельства
совершения преступления), виновность
лица в совершении преступления.
В
ходе судебного следствия были допрошены
свидетели понятые и сотрудники ФСКН,
которые в проведении проверочной закупки
фактически не участвовали, к месту не
подъезжали, оставались в отделе. При
этом свидетель Чечваркин пояснил, что
купил наркотик за 800 руб. В суде были
оглашены его показания, однако в
очной ставке с этим свидетелем мне было
отказано. В судебном заседании его не
было. Доказательств тому, что такой
свидетель существует нет.
Как
следует из материалов дела, деньги,
которые вручались Чечваркину для
проведения проверочной закупки у меня
не изымались.
Из
всего этого следует, что не установлено
не только время совершения, но и способ
совершения преступления, в котором я
обвиняюсь, отсутствует одно из бесспорных
доказательств сбыта наркотического
препарата — денежные средства.
Судом
не дана опенка этим обстоятельствам.
Основной
свидетель обвинения Чечваркин показал,
что договорился со мной о покупке
наркотика.
Никаких
доказательств существования такого
договора суду не представлено. В
материалах дела имеются постановления
судов о установления «прослушки» моих
всех телефонов. Однако данных по
«прослушке» в материалах дела нет, а
всё обвинение построено лишь на показаниях
свидетелей. Не устанавливалось также
и место нахождения сотового телефона,
на который якобы звонили покупатели,
но который за день до инкриминируемого
мне правонарушения был у меня похищен.
Несмотря на постановление суда,
указывающего на необходимость получения
у сотового оператора данных о месте
нахождения сотового телефона в момент
звонка покупателя, этих данных в деле
нет. То есть не подтверждён факт , что
продавцом наркотиков выступал я.
Суд
посчитал доказанным, что я незаконно
хранил в целях последующего сбыта и
сбывал наркотики. Однако никаких
доказательств, кроме голословных
заявлений двух свидетелей нет. Кроме
того, личность одного их них в суде не
установлена (Чечваркина), так как его
со ссылкой секретности так и не представили
ни мне ни тем более участникам процесса.
Я подозреваю, что Чечваркин и Татаркин
одно и то же лицо, осужденное по этому
хе делу к условному наказанию.
На
основании изложенного, полагаю, что моя
вина в покушении на незаконное хранение
в целях сбыта и незаконный сбыт не нашла
своего подтверждения в ходе судебного
следствия и суд первой инстанции дал
неверную оценку фактическим обстоятельствам
дела.
При
этом судом не дана в приговоре оценка
моим показаниям в той части, что я
специально не приобретал наркотики,
имел их у себя на хранение не с целью
сбыта, а в связи с тем, что страдаю
серьезным заболеванием и использую их
для личной надобности.
В
судебном заседании были допрошен
свидетель Павлов Ю.А., который полностью
подтвердил мои показания, добавив при
этом, что я в период инкриминируемого
мне времени продажи наркотиков находился
на собрании, а затем у него дома.
Суд
в приговоре указал, что относится к
показаниям указанного свидетеля
критически. Полагаю, что суд сделал в
данном случае необоснованные выводы,
поскольку свидетель в суде был предупрежден
об уголовной ответственности за дачу
ложных показаний.
Согласно
ст. 5 ФЗ «Об оперативно-розыскной
деятельности» органам, осуществляющим
оперативно-розыскную деятельность,
запрещается подстрекать, склонять,
побуждать в прямой или косвенной форме
к совершению противоправных действий.
то есть провоцировать к совершению
преступления.
Согласно
Постановления Пленума Верховного Суда
РФ от 15 июня 2006 г. «О судебной практике
по делам о преступлениях, связанных с
наркотическими средствами, психотропными,
сильнодействующими и ядовитыми
веществами» результаты оперативно-розыскной
деятельности могут быть положены в
основу приговора, если они получены в
соответствии с требованиями закона и
свидетельствуют о наличии у виновного
умысла на незаконный оборот наркотических
средств и психотропных веществ,
сформировавшеюся независимо от
деятельности сотрудников оперативных
подразделений, а также о проведении
лицом всех подготовительных действий,
необходимых для совершения противоправного
деяния.
Кроме
того, обвинение использовало в качестве
доказательств документы, полученные с
нарушением норм УПК РФ, которые в
соответствии со ст. 75 УПК РФ, являются
недопустимыми.
Согласно
ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания
запрещается использование результатов
оперативно-розыскной деятельности,
если они не отвечают требованиям,
предъявляемым к доказательствам УПК
РФ.
В
соответствии с ч.4 ст. 7 УПК РФ определения
суда, постановления судьи, прокурора,
следователя, дознавателя должны быть
законными, обоснованными и мотивированными.
Обвинением
в качестве доказательств моей причастности
к совершению преступлений представлены
результаты оперативно-розыскной
деятельности.
- Эти документы составлены с нарушением действующего законодательства.
Специальная
цель состава преступления, предусмотренного
ст. 228 УК РФ, а именно: сбыт наркотического
вещества, в моих действиях отсутствует.
Я никогда никому не предлагал их с целью
сбыта. Таких доказательств обвинение
не представило.
Стоит
отметить, что проверочная закупка может
являться правомерной лишь в том случае,
если гражданин или оперативный сотрудник,
привлеченный в качестве “закупщика”
договаривается о покупке с торговцем
наркотиками не по своей инициативе
путем длительных уговоров и просьб,
обманов, а по инициативе самого сбытчика,
который заинтересован в продаже и
получении выгоды и у которого препараты
есть в наличии, которыми он торгует не
первый раз и ни у кого их не собирается
перекупать по просьбе закупщика. Однако
самым важным признаком законной
проверочной закупки является все же
инициатива по продаже запрещённых
препаратов, исходящая от сбытчика, а не
от покупателя “закупщика”. Указанная
инициатива сбытчика должна подтверждаться
не только свидетельскими показаниями
самого “закупщика”, которому сбытчик
мог заранее предложить покупать у него
эти препараты в определенное время и в
определенном месте, но и детализацией
телефонных переговоров, записями
телефонных переговоров из которых было
бы понятно, что сбытчик сам желал
встретится с гражданином желающим
выступить “закупщиком” и продать ему
препарат в будущем, другими доказательствами.
15 декабря
2005 года Европейским Судом по Правам
человека было установлено нарушение
ч.1 ст. 6 Европейской Конвенции о защите
прав Человека в части осуждения гражданина
РФ — Ваньяна Г.А. в результате провокации
преступления сотрудниками органов
внутренних дел.
Обстоятельства
данного дела заключались в том, что
2.06.1998 года закупщик, привлеченный
сотрудниками милиции к проведению
проверочной закупки позвонила Ваньяну
по телефону и попросила достать ей
наркотики так как у нее начались ломки.
Затем под контролем и наблюдением
сотрудников милиции закупщица пришла
домой к Ваньяну где передала ему
“помеченные” для проверочной закупки
200 рублей. Затем Ваньян приобрел за 400
рублей у другого лица 0,318 грамм героина
в двух пакетиках, один из которых отдал
закупщице, а другой оставил себе. Спустя
некоторое время Ваньян был задержан.
Ваньян был осужден в РФ за сбыт наркотиков.
Европейский
Суд по данному делу признал факт нарушения
ст.6 Европейской конвенции, указав что
если ”действия тайных агентов (закупщики)
направлены на подстрекательство
преступления и нет оснований полагать,
что оно было бы совершено без их
вмешательства, то это может быть названо
провокацией” Одни только показания
сотрудников милиции о том, что у них
имелась оперативная секретная информация
о том, что задержанный занимается сбытом
наркотиков явно недостаточны с позиции
Европейского Суда.
Именно
оперативной информацией, которая
является государственной тайной,
сотрудники наркоконтроля на допросах
в суде обосновывали свои незаконные
действия по подстрекательству и
провокации ими сбыта наркотических
препаратов и, к сожалению, суд им поверил
не перепроверяя при этом указанную
информацию ни каким образом.
Полагаю, что
в отношении меня были допущены нарушения
права на справедливое судебное
разбирательство, права на эффективные
средства правовой защиты предусмотренные
соответственно статьями 6 и 13 Конвенции
о защите прав человека и основных свобод
(далее – Конвенции). Суд первой
инстанции признал меня виновным в том,
что я, незаконно хранил и сбывал
наркотические средства. Полагаю, что
моё право на справедливое судебное
разбирательство при рассмотрении
указанного уголовного обвинения,
гарантированное статьей 6(1) Конвенции,
было нарушено судом первой инстанции,
который:
- в критической
степени обосновал обвинительный приговор
доказательствами, полученными в
результате тайного оперативно-розыскного
мероприятия, проведенного сотрудниками
полиции, и показаниями лиц, являющихся,
по сути, их агентами, не проверив их с
особой тщательностью на предмет нарушения
закона, в том числе, наличия признаков
провокации преступления;
- не привел
мотивов, по которым им был отвергнут
целый ряд критических аргументов защиты,
согласие с любым из которых сделало бы
невозможным вынесение обвинительного
приговора;
-в нарушение
закона исключительно на основе не
исследованных в суде доказательств,
недопустимых доказательств, доказательств
полученных путём провокации со стороны
полиции, и на основании моего свидетельства
против самого себя, что противоречит
праву на справедливое судебное
разбирательство, предусмотренному
статьей 6 Конвенции.
При этом каждое
из обстоятельств, подлежавших доказыванию,
о которых идет речь, было критическим
с точки зрения возможности признать
меня виновным в совершении вмененного
преступления, так как отсутствие любого
из них, в том числе, недоказанность, в
соответствии с законом должно было
привести к выводу о моей невиновности.
Несмотря на
предоставленную мне возможность давать
показания в свою защиту, а также
предоставленную защитнику возможность
допрашивать свидетелей обвинения,
наряду с их допросом государственным
обвинителем и председательствующим в
судебном заседании, равно как вызывать
и допрашивать свидетелей в свою пользу,
указанные мои права, гарантированные
статьями 6(3)(c) и 6(3)(d) Конвенции, оказались
по сути нарушенными и неэффективными.
Часть показаний свидетелей обвинения,
являющихся критическими с точки зрения
решения вопроса о моей виновности, была
проведена в отсутствии свидетеля, в
проведении очной ставки с ним мне было
отказано.
Полагаю,
что моё право на справедливое судебное
разбирательство при рассмотрении
предъявленного уголовного обвинения
в хранении и незаконном сбыте наркотических
средств в особо крупном размере было
нарушено тем, что подавляющее большинство
подлежавших доказыванию обстоятельств:
-не было
содержательно раскрыто в постановлении
о привлечении в качестве обвиняемого
и обвинительном приговоре суда;
-со всей
очевидностью и вопреки требованиям
закона не было установлено судом первой
инстанции на основе достаточной
совокупности доказательств, что
свидетельствует о явном и существенном
выходе суда за пределы предоставленных
ему полномочий по оценке доказательств
и нарушении предусмотренного статьей
6 Конвенции о защите прав человека и
основных свобод (далее – Конвенция) моё
право считаться невиновным до тех пор,
пока виновность не будет установлена
законным порядком
-в нарушение
закона было установлено исключительно
на основе не исследованных в суде
доказательств, недопустимых доказательств,
доказательств полученных путём провокации
со стороны полиции, и на основании моего
свидетельства против самого себя, что
противоречит праву на справедливое
судебное разбирательство, предусмотренному
статьей 6 Конвенции.
При этом каждое
из обстоятельств, подлежавших доказыванию,
о которых идет речь, было критическим
с точки зрения возможности признать
меня виновным в совершении вмененного
мне преступления, так как отсутствие
любого из них, в том числе, недоказанность,
в соответствии с законом должно было
привести к выводу о моей невиновности.
На
основании изложенного, руководствуясь
ст. ст. 373, 375, 378, 379 УПК РФ,
ПРОШУ:
-отменить
приговор Железнодорожного районного
суда г, Барнаула от 05 мая 2015 г. в отношении
меня и прекратить уголовное дело.
13.05.2015г. Кузнецов С.В.
Комментариев нет:
Отправить комментарий